Решительно закрыв дверь, я поторопилась вниз.

Но оказалось, эта лестница, что вела от хозяйской спальни со второго этажа на первый, заканчивалась не в гостиной, как та, у которой поселили меня, а шла ниже.

Я спустилась ещё на виток и в открывшемся коридоре потеряла дар речи.

Такой коридор легко мог бы претендовать на замок графа Дракулы, или дом семейки Адамс. В этом подземелье должны быть слышны стоны узников и шёпот неупокоенных душ. Лязг цепей. Стук деревянных башмаков. Скрежет засовов.  

И такой коридор очень подходил тому графу Арье, которого знала я.

Каменные стены. Сырые. Холодные. Зловещие. Светильники, стилизованные под настоящие факелы. Так мало света, что через десяток шагов и впереди и сзади стало одинаково темно. И странные звуки, что были едва слышны, но совсем не походили на эхо моих шагов, раздавались тихо, но вполне отчётливо. Вой? Стон? Плач?

Что это, чёрт побери?

 На этот звук, почти наощупь, как Дюймовочка в подземелье Крота, обмирая от страха и любопытства, я и пошла.

И, наконец, отчётливо его услышала.

Я остановилась.

Голос, мужской, низкий, красивый, но совсем не голос хозяина особняка, без аккомпанемента, а капелла тянул какую-то дворовую песню.

— Та девушка давно ушла с другим,

   забыть её ты сможешь, но едва ли.

   На то она и первая любовь,

   чтоб мы её с тобой не забывали!  — хрипло выводил неизвестный мне певец.

— На то она и первая любовь,

   чтоб мы её с тобой не забывали!.. 

Я покрутилась на месте, пытаясь понять откуда идёт звук. И удивилась: снизу?

Если отклониться к другой стене, то из-за поворота уже был виден яркий свет и хромированная лестница, что словно вела с мрачного средневековья прямиком на космический корабль. Но если бы не песня, я бы ни за что не заметила, что в самом тёмном участке этой стены есть проход.

Я сделала осторожный шаг внутрь, едва различив ступени каменной лестницы, и… вздрогнула. В кармане зазвонил телефон.

— Чёрт! То есть алло!.. Алло! — поторопилась я выйти обратно в коридор.

И голос, что я бы не перепутала ни с каким другим, спросил:

— Ника! Ника? А ты… где?

— Я? Э-э-э…

Святая инквизиция! Он вернулся? Он — вернулся!

И со всех ног, как Золушка для которой на балу часы только что начали бить полночь, я побежала обратно.

Девчонки! Песню, что услышала Ника, я временно поместила во вкладку "буктрейлер". Она первая в сборнике.

Ваш автор :)

Глава 24. Алан

— Алло! Ника? Ника! Ты меня слышишь?

Связь была такой херовой и голос у неё таким испуганным, а потом запыханным, что на какой-то миг мне показалось: она была в подвале. В моём подвале. Там, где ей точно нечего делать.

Куда ей категорически нельзя ходить!

Я проехал на красный, выругался, что даже по телефону она умудрилась вывести меня из себя. И вместо того, чтобы спросить, как у неё дела и всякие бла-бла-бла и ми-ми-ми, которые так настойчиво крутились в голове, что я даже полез в карман за телефоном, выдал порцию отборной брани, чистейшего гнева и ослепительнейшего раздражения, а потом бросил трубку.

Злой на неё, на себя, на весь мир.

Будет большой удачей, если к тому времени, как я вернусь, она ещё не сбежит, а просто проплачет до моего приезда.

Дьявол! Да что со мной не так? Было немало моментов в моей жизни, когда я сам себя ненавидел, но сейчас просто эталонный момент, когда нужно пойти и убиться об стену.

Лучше бы вообще не звонил!

Я ударил ладонями по рулю. Выдохнул. И пообещал себе, что исправлюсь. Что если приеду, а она не ушла, всё исправлю. Буду душкой, зайкой, паинькой, ну или хотя бы просто взрослым адекватным человеком. Я же могу? Да как два пальца об асфальт!

Именно с таким настроем я повернул к сраной Андреевке.

И даже обрадовался, увидев Шерлока.   

— И что мы тут делаем, Уильям Шерок Скотт Холмс? — хлопнул я дверью машины и, глянув в душное марево неба, уже пожалел, что вышел.

Ну ладно, не обрадовался, но точно не расстроился, когда его увидел, чего нельзя было сказать о моём сыщике.

Детектив курил, меланхолично ковыряя носком летней туфли заплёванную траву у такой ужасной стелы, что это покосившее бетонное сооружение с торчащей арматурой органичнее всего смотрелось бы у входа в ад.

И надпись «В добрый путь!» как никогда соответствовала бы случаю.

— Заглянем кое-куда, — затушил он окурок о выщербленный бетон. Коротко пожал мне руку. И кивнул на мою машину. — Только поедем на твоей. Моя тут примелькалась.

  — Да как скажешь, — равнодушно пожал я плечами.

Он достал из своей недешёвой, кстати, колымаги (а неплохо нынче зарабатывают частные сыщики!) узелок, напомнив с ним в руках ёжика в тумане. Но, когда забрался на переднее сиденье, я невольно сморщился. Запах пит-стоповской еды из пакета, табака и перегарища в кондиционированной и озонированной прохладе салона резанул в нос как нашатырь.

— Ты что-то отмечал что ли, Шерлок? — скривился я и вывернул руль в указанном его рукой направлении.

— Скорее заливал, — вздохнул он и кинул на приборную панель резинку для волос со знакомыми красными бусинами, что я ему дал накануне.

— У-у-у, — понимающе кивнул я, хотя ни черта не понимал, но жопой чуял личную сердечную трагедь.

— Ага, — швырнул он рядом ещё одну точно такую же резинку, окончательно уверив меня в правильности предположения, что в его нечеловеческих мучениях виновата дама: таким кислым я его никогда не видел.

— Не поделишься?

— Ты первый, — шумно выдохнул он, отворачиваясь к окну. — Ты же сказал у тебя там какие-то новости.

— Ну уж нет! Ты начал первый, ты и рассказывай.

— Не всё сразу, — показал он направо, потом махнул двумя руками как заправский регулировщик прямо.

И пару секунд изучая его осунувшееся угрюмое и небритую харю, я не стал настаивать. Захочет — расскажет.

— Погоди, а мы случайно не вон к тому дому, где покосился забор? — подался я к рулю, выглядывая в лобовое стекло.

— А ты здесь уже был? — удивился он.

— Я же тебе говорил, что я в радиусе сорока километров, я в каждую дыру лично заглянул ещё два года назад, когда искал разбитую машину. И с того времени, скажу тебе честно, здесь не многое изменилось. Этот гараж помню отлично.

— Это дом Третьего, — пояснил Шерлок. — На сходняк он вчера так и не явился. Мать сказала, что даже пожрать в «Пит-Стоп» не заезжал.

— Не заезжал? На чём же он ездит?

— На мокике, как большинство местных. Тут напрямки, по ебеням.  

— Какого ж чёрта мы тогда здесь делаем, если он в бегах?

Я припарковался я как раз напротив добротного бетонного гаража. Под аккуратным тяжёлым асбестоцементным забором, что к нему примыкал, треснул фундамент, подмытый дождём. Покосившийся пролёт подпёрли доской. И вид этой старой доски, похожей на костыль, никак не вписывался в здоровый ухоженный вид усадьбы.

— Шерлок, если он сбежал… — начал было я.

— Доверься моей интуиции, — перебил детектив и спрыгнул на землю, не забыв прихватить свой узелок. Внимательно осмотрев доску, пригнулся и исчез в дыре забора.

И мне ничего не оставалось, как последовать его примеру.

В палисаднике набрали цвет высокие георгины. Я пересёк его по дощатой тропинке. Пакет с едой Пинкертон положил на землю у гаража, словно обозначив моё место. Сам же, прикрываясь от солнца руками, заглядывал в окна дома, вскарабкавшись на завалинку.

Прогулявшись вдоль гаража, я заглянул в дровяной сарай.

Дрова, дрова, дрова. Дрова.

— Не там ищешь, — спрыгнул детектив. И показал на гараж.

— Он пустой, — недоверчиво прищурил я один глаз.

— Это тебе так только кажется, — прижал он пальцы к губам, призывая к тишине, и осторожно, двумя руками, чтобы не скрипела, открыл настежь неплотно прикрытую дверь.